Содержание

Поцелуй дементора что такое депрессия

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 277 840
КНИГИ 655 858
СЕРИИ 25 107
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 640

Пролог. Проклятая крепость.

Азкабан. Остров в Северном Море, которого нет ни на одной карте. Магловской карте, потому что волшебники, по крайней мере, некоторые, прекрасно знают, где он находится. Все-таки высшим чинам в Аврорате и Министерстве надо знать, где именно находится их магическая тюрьма?

Впрочем, нынешние посетители тюрьмы таким вопросом, как местонахождение тюрьмы не задавались. Они даже не разбирались, что за замок высится на этой скале, воители одного из Домов Зимы просто пришли на “запах” существ, обитавших на этом острове. На запах небытия, на запах голодной пустоты, желающей только жрать. Сидхе пришли поохотиться на существ, которые когда-то давно были полностью истреблены и которых тщательно уничтожали по возникновению новых. Очевидно, волшебники об этом позабыли.

Зато когда несколько молодых Зимних в очередной раз решили покинуть Пределы Зимы и прогуляться до Британских островов, с целью потренироваться во владении магией крови в танце со стихиями, они почувствовали неподалеку нечто странное и неизвестное. А ещё крайне омерзительное. Впрочем, это ощущение было на время забыто, стоило только слиться с морем. Но когда танец окончился, и новорожденный шторм ушел куда-то вдаль, омерзительные ощущения вернулись.

Через час по времени упорядоченного мира об этом месте было известно старшим членам Дома. А через два часа заскучавшие “лучницы” в компании десятка воинов и одной заклинательницы решили разобраться с ситуацией, а заодно слегка побесить Летних, ведь шло их время года.

Салазар Слизерин удовлетворенно улыбнулся – все шло именно так, как ожидалось. Не всегда активные действия в чужое время идут против воли его хозяев, а эти детеныши были такими восхитительно предсказуемыми.

На протяжении долгих десятилетий, отряд авроров, предназначенный для охраны Азкабана, считался местом для кратковременной ссылки провинившихся. Что, впрочем, никого не удивляло – соседство с дементорами никогда не было приятным, к тому же эти существа никогда не видели разницы между пленниками и аврорами. Для них Азкабан был одной большой кормушкой. Месяца пребывания в качестве охранника Азкабана обычно хватало, чтобы провинившийся просился назад и искренне обещался больше ошибок не совершать.

В общем, Азкабан охраняли не самые лучшие сотрудники Аврората, да и соседство с дементорам не способствовало здравомыслию. Так что когда один из авроров, сидя на стуле, неожиданно увидел появившийся перед ним в яркой вспышке длинный и пушистый белый хвост, то он решил, что начались галлюцинации, и схватился не за палочку, а за хвост. Вследствие чего и пострадал – хозяйке хвоста его действия крайне не понравились. На счастье аврора, он потерял сознание после первого же впечатывания в стену, посему после примораживания к оной стене был оставлен в покое.

А затем некоторые из недавно сидящих в своих камерах узников среагировали на шум и приникли к решеткам. Так что в течение последующего часа они имели удовольствие наблюдать за летающими из одного конца коридора в другой аврорами, замерзающими налету парящими дементорами, а также другими порождениями фантазии охотящихся на дементоров сидхе Зимы.

Рабастан Лестрейндж отвернулся от “окна”, за которым плясало северное сияние, и повернулся к собеседнице.

– Все-таки, зачем вы вытащили некоторых узников? – спросил маг.

– Интерес, – отвлеклась от своих непонятных манипуляций над телом его брата молодая по меркам Детей Хаоса целительница. – К личностям. К прошлой войне. Практика целителей. Неприятие этих тварей.

– И что затем, прекрасная леди? Выпустите нас, вылечив?

– Свобода для вас. Наблюдение за рожденным хаосом для нас, – практически по-человечески произнесла сидхе.

– И этого пса вы тоже выпустите? Он воевал на стороне светлых, – маг указал на лежащего на дальней койке грима.

– Предательство, – непонятно оборвала диалог сидхе.

– О, прекрасная леди, не могли бы вы мне рассказать. – начал Рабастан спустя несколько минут.

– Неплохо, – заявил Темный Лорд, воспаряя в воздух и тем самым избегая формирующейся из корней клетки. – Но с твоим опытом лучше бить на поражение – хоть шансы победить будут. Потому что в более-менее долгом бою шансов нет.

– Простите, – смутилась Гермиона, которая и попыталась создать клетку вокруг неожиданно появившегося мага.

– Извиняешься за хорошую реакцию? – поднял бровь уже спустившийся на землю Темный Лорд.

– Просто Гарри говорил, что маги не могут апарировать сюда, вот я и решила. – девочка замялась.

– Сочли меня врагом? Что ж, Дамблдор смог сюда апарировать. И я тоже на это способен. Но подавляющее большинство действительно будет вынуждено идти пешком, или же их просто порвет на части. Все-таки, Сердце Леса – не самое безопасное место прибытия при апарировании. Впрочем, пешком сюда добираться ещё опаснее.

– Цель прибытия? – прямо поинтересовался подошедший Гарри.

– Во-первых, я восстановился, и сейчас вполне вменяем, так что могу себе позволить навестить семью. Во-вторых, мне бы хотелось сводить вас кое-куда на три-четыре дня, в том числе, чтобы в лесу до бесконечности не сидели. А также сообщить весьма интересные новости, которые могут испортить вам жизнь в этом году.

Наконец, Темный Лорд быстро наложил несколько заклинаний на подвернувшуюся палку, после чего скомандовал будущим третьекурсникам взяться за неё и держаться крепче. Затем он в последний раз взмахнул палочкой, и дети почувствовали, что их словно рвануло крюком за живот, а ноги оторвались от земли. Впрочем, все мгновенно закончилось.

– Гарри, пожалуйста, не надо разрушать магию в портале, – вздохнул старший маг.

– Прошу прощения, не люблю, когда меня что-то дергает.

– Принудительное перемещение никому не нравится. Ладно, попробуем ещё раз.

Со второй попытки Гарри сдержался, и их не только рвануло, но также оторвало от земли, закрутило и понесло. А потом ноги вдруг врезались в землю, и равенкловцы упал бы, если бы не Темный Лорд, без особого труда их удержавший. Палка, послужившая порталом, упала на землю.

– Прибыли, – сказал Темный Лорд, накладывая какое-то невербальное заклинание на палку.

– Что это было за заклинание? – поинтересовалась любознательная Гермиона.

– Я стер след от нашего перемещения. Не стоит, кому попало знать, куда мы переместились.

– А где мы? Ничего же не видно, помимо густого тумана.

– Это не туман, – покачал головой Гарри. – Вернее, не только туман.

– Ждем, – скомандовал Темный Лорд. – Скоро нас закончат проверять и прекратят держать защиту.

– Иллюзия? – спросила равенкловка.

– Морок, – поправил Темный Лорд.

– А в чем разница?

– В том, где именно тебя обманывают. А если подробнее, то один умный маг сказал, что мир на десятую часть состоит из того, что реально есть и на девять десятых из нашего восприятия мира. Возьмем, к примеру, зрение. Оно работает в две стадии – сначала глаза получают картинку окружающего мира, потом мозг обрабатывает и достраивает полученную информацию. Так что и обмануть зрение, как и любое другое чувство, можно в двух местах. Во-первых, на рассматриваемый предмет можно наложить иллюзию при помощи заклинания или ритуала, заставив глаза получить неверную информацию. Во-вторых, как я уже говорил, мир состоит не только из того, что есть, так что при помощи магии крови можно убедить разум других существ достроить полученную от глаз, ушей и прочих органов чувств информацию нужным образом. В конце концов, магия крови это разговор с миром, так что если убедить ту часть мира, которая отвечает за восприятие, в том, что тебе нужно, то можно многого добиться. Если масштабную иллюзию накладывать долго и сложно, то масштабный морок в этом плане гораздо удобнее. Минус только один – если разум перестанет верить в морок, он развеется. Проще говоря, если твоя рука пройдет сквозь созданное мороком дерево или сорвет цветок – морок исчезнет. Но морок стены тумана, созданный на основе достаточно жиденького тумана – удобен и надежен, так как весьма затруднительно убедиться, что его нет. Жиденький же туман можно организовать, поработав со стихиями при помощи той же магии крови.

Сквозь поцелуй дементора и параноидальный ад. Дневник из спецприемника

Однажды жарким летним днем я вышла из дома, чтобы сгонять на денек в Питер. Меня позвали сняться в одном русском кино, сценаристы которого хотели попасть в тренды и в одной из сцен упомянули нашу акцию с ЛГБТК-флагами. То есть я должна была сыграть саму себя. Но вместо поезда «Сапсан» и съемочной группы прямо у дома меня ждали сотрудники полиции. Отвезли в отдел и любезно сообщили, что Питер отменяется, а из-за паранойи Гражданина Начальника ближайшие две недели мне придется потусоваться в камере спецприемника.

Причем тут Питер и паранойя? Дело в том, что примерно в это время (но вовсе не в даты моего нахождения в Петербурге — впрочем, кого это волнует в беспристрастном суде) в городе проходил Чемпионат Европы по футболу. И Гражданин Начальник, видимо, большой фанат нашей акции на предыдущем футбольном чемпионате 2018-го года, решил перестраховаться. И профилактически оставить меня под присмотром людей в форме — есть баланду и читать книжки в душной камере. Мне кажется, отделу по борьбе с экстремизмом реально не хватает художника-консультанта в штат — тогда бы там поняли, что повторять одну и ту же акцию на событии меньшего масштаба — ужасный моветон. Оммаж на свое же искусство, памятник самому себе? Спасибо, но я не Никита Михалков.

Тем временем Господин Начальник решил, что перестраховка — главный тренд этого лета. И в спецприемник №2 начали заезжать мои друзья, тоже не за реальную акцию, а исключительно по воле вполне реально пульсирующего генеральского геморроя, который ни на секунду не дает забывать о существовании людей, которые, о чудо, не мастурбируют на портрет Путина под подушкой.

В целом, первая отсидка была ок — даже чем-то похоже на летний лагерь для провинившихся детей. Мы занимались спортом в заплеванном прогулочном дворике, обменивались книжками и козинаками, придумывали нежные фанфики про Шойгу и все такое.

И вот наступило 1-е июля, день моего освобождения. Я выхожу из дверей места заключения, радостно говорю коллеге с «Дождя», что уже завтра планирую выходить на работу и вести утренний эфир, радоваться возможности мыться в душе сколько угодно раз в день (в спецприемнике такая роскошь позволительна лишь раз в неделю) и поедать огурцы в неограниченных количествах (огурцы, если что, запрещены).

Но не было в итоге ни огурцов, ни утреннего эфира. Дальше — только кафкианский ад.

Мой парень Рома встретил меня у ворот спецприемника. Мы сели в такси и поехали домой – но мой натренированный тревожностью глаз заметил у нашего подъезда машину второго спецполка — людей, работа которых включает в себя два направления: разгон митингов и выкручивание мне рук при задержании.

Дальше началась бондиана: отключив телефоны, взяв каршеринг на имя друга, никак не запятнавшего репутацию отношениями с нами, мы отправились в деревню Новинки под Москвой, в дом, где планировали переждать злополучное 2-е июля, последний день российской части чемпионата (да, мы думали, что начальник все еще тревожится за футбол, думает, что выйдя на свободу я тут же начну носиться по игровым полям). Тогда мы еще не знали, что второй круг задержаний – это просто непрекращающийся цикл насилия со стороны власти (сочувствую женам начальников, думаю, абьюзер на работе — он и в семейных отношениях далеко не ванильное безе).

Одна ночь тревожного, но все таки вольного сна и влажной травы под голыми пятками. И уже на следующий день — люди в кожаных куртках и масках, заглядывающие к нам в окна.

Сначала они представились хозяину участка грибниками, а потом просто выломали калитку и вторглись на участок, их было человек 9-12, и один полицейский, который наврал нам, что хочет проверить наши паспорта, не вызывающие доверия (а мне-то казалось, что в России доверия не вызывают только сотрудники полиции и Маргарита Симоньян). Они повалили Рому на землю, отобрали силой телефоны, а меня впечатали в дверь машины, выкрутив руки и оставив гематомы на левом бедре (что даже было записано в медосвидетельствовании).

Мы ехали в машине неизвестно куда, похитившие нас мужчины со стеклянными глазами (нет, я не пытаюсь нагнать драматизма, посмотрите как-нибудь в глаза «эшнику» – в них не отражается абсолютно ничего, словно каждый поступающий на службу в центр «Э» вместо психологической проверки проходит через поцелуй дементора) не отвечали ни на один наш вопрос. Каждую остановку, которую мы делали на обочине посреди леса я пыталась понять, чье колено будет прострелено первым – мое или ромино? И дан ли этим людям приказ сверху на причинение нам увечий? Бесконечный русский лес — идеальное место для преступления в стиле 90-х. Но нет, как оказалось, во время таких остановок сотрудники «центра АУЕ*» выбрасывали наши телефоны в реку, чтобы адвокаты не могли отследить геопозицию.

Никогда не думала, что буду радоваться приезду в отдел полиции – но это был именно тот случай. Самая жуткая, страшная, омерзительная вещь – это тревожная неизвестность, особенно в стране, где границы реальности определяет Гражданин Начальник. За время поездки в «АУЕ*-фургончике» я прокрутила все варианты развития событий — от тихой смерти в русских лесах до сфабрикованного уголовного дела (могут же, когда хотят). Но нет, все эти люди целым отделом сутки пробивали биллинги, смотрели камеры, запрашивали маршруты каршеринга лишь для того, чтобы привезти нас в отдел и составить фейковые рапорты о неповиновении сотрудникам полиции. И посадить нас в спецприемник еще на 15 суток.

Дальше — суд и женщина в мантии с заранее приготовленным решением. И вот я снова во втором спецприемнике, откуда выехала ровно день назад, чтобы поесть белой смородины на природе и покататься по лесам.

Вторая отсидка проехалась по мне куда мощнее первой. Потому что каждую секунду преследовало ощущения «дня сурка» — ведь обычно знаешь о конечности вещей, и это дает сил. Здесь же был полная уверенность в том, что меня будут сажать на 15 суток до тех пор, пока не закончится лето, выборы, власть, скрепы, пока не закончусь и я сама.

Я не могу даже описать свое состояние в ночь выхода. Хотелось лишь не захлебнуться в панической атаке, если у выхода меня будут ждать не друзья, а менты.

Мы поехали в сторону аэропорта, ведя за собой хвост из двух машин, которые буквально дышали нам вслед, играли в шашечки (видимо, сотрудникам «центра АУЕ*» штрафы не приходят).

Ребята работали справно и сплоченно — каждый наш шаг в аэропорту был заснят людьми с барсетками по уставу.

Когда мы пересекли транзитную зону, где-то в бархате кресел выдохнул Господин Начальник, выдохнул, довольный и счастливый, ведь всегда спокойнее дышится, когда выдавливаешь из страны людей, рисующих картинки, делающих акции, снимающих фильмы. Людей, которые не ходят летом в осенних ботинках по приказу сверху. И вообще против приказов.

Привет, дорогие сотрудники центра по борьбе с гуманизмом! Никто никуда не уехал в страхе. И я воспринимаю свой отъезд как максимизацию своей же полезности. Мне кажется, я гораздо мощнее на свободе, я, придумывающая классные штуки, чем я же, но в вечном круговороте спецприемнического параноидального ада.

* По решению Верховного суда РФ признано экстремистской организацией