Шизофрения как плата за речь

Современная бредовая речь

Современный язык болен. Но если это действительно так, то что есть «больная» речь? Отличаемся ли мы в этом случае от больных с мыслительными расстройствами?

Сумасшедший, воображающий себя князем, отличается от настоящего тем, что первый — только князь со знаком минус, а второй — сумасшедший со знаком минус. Если их рассматривать без знаков, то они подобны друг другу», — в свое время философски замечал Г. Лихтенберг. Афоризм cимптоматичен. Кого считать «нормальным», а кого — «ненормальным»? Абсолютны и определяемы ли характеристики нормы и патологии в характеристике человека и как они проявляются в современной речи?

Одно из известных определений шизофрении в психологии — спутанность мышления, бред, галлюцинации, не связанные с какой-то определенной темой. Но в этом клише при известном желании можно узнать если не себя, то хотя бы соседа или родственника, политика или чиновника. Совсем недавно мэтр психиатрии был вынужден заметить: «Нужно смиренно признать, что диагноз ставят, не зная причин болезни, и что людей не лечат, а скорее опекают» (Д.Розенхан). Приснопамятен произвол советских психиатров. Известен и курьез из американской психиатрической практики. Профессор психологии Стэнфордского университета Давид Розенхан составил группу добровольцев (врачи-психологи, студенты, домохозяйки), которые поочередно появлялись в 12 психиатрических клиниках 5 штатов. Все члены группы были нормальными людьми и никогда в жизни не обнаруживали никаких психических расстройств. Согласно инструкции профессора мнимые больные должны были сообщать, что иногда слышат незнакомый голос, произносящий какие-то слова. Далее, только изменив собственное имя, «безумные» добровольцы без утайки рассказывали все, что касалось их реальной жизни со всеми ее радостями и горестями. Если верить Д.Розенхану, в рассказах не было ничего похожего на патологию. Но 11 из 12 участников «игры» были приняты в клинику с диагнозом «шизофрения». «Больные» в надежде быстро выписаться из больницы перестали говорить о «голосах». Однако лишь через три недели после многочисленных попыток добровольцы-«шизофреники» смогли вернуться домой, а один, которого держали уже два месяца, был вынужден бежать, так как не смог убедить врачей в том, что он здоров. Секрет был разгадан сразу же лишь настоящими пациентами клиники: «Вы ведь не сумасшедший, правда»; «Вы наверняка журналист или ученый»; «Держу пари, что вы наводите справки о больнице».

Если столь велик шанс среднестатистического обывателя попасть в психиатрическую лечебницу, что же тогда есть психическое расстройство, каковы его речевые критерии?

Разрушение языка

Несмотря на порой определенную «красивость» бредовой речи, слово в речи шизофреника не выражает атрибута положения вещей. Слово шизофреника для слушателя — пустота и, следовательно, ложь. Характер языковой способности при мыслительных (познавательных) расстройствах, в том числе шизофрении, определяется соотношением между тем смысловым полем, которое за ним стоит, и ситуацией употребления слова. Следующие примеры из протокольных записей речи еще не свидетельствуют о патологии сознания, это пока «нестойкие» расстройства речи, смысловое поле слов сохранено. Ответы при назывании предметов по картинкам: Что это (стакан) — «это для воды»; (окно) — «…дом… это неверно сказать»; (печка) — «… холод, надо топить…топить»; (мясо) — «это или… нет… убил лошадь, корова… будет»; (стекло) — «можно разбить».

Понятие в сознании человека не утрачено, человек отчетливо представляет себе предмет, знает, для чего он может быть использован, но не имеет его названия. Так, один из пациентов не произносил слово «нож» отдельно, но употреблял его в зависимости от контекстного окружения, поочередно, называя нож то «карандашным точильщиком», то «очистителем яблок», то «хлебным ножом» или же «ножом-вилкой». При затрудненной номинации «оживлялось» не само слово, а те прототипы, которые включены в конкретно-ситуативную модель.

Что происходит при собственно разрушении сознания, каковы, следовательно, зримые этапы разрушения языка?

На уровне речевой деятельности совершается переход от развернутых и усложненных высказываний к простым и сложным, а далее — к знаковым единицам (словам-предложениям), похожим на детские «эгоцентрические» слова типа «вау-вау», «дынь», «ква», «пи-пи» и т.п. Подобное же явление наблюдается при старческом слабоумии. При резко выраженных возрастных мыслительных расстройствах наблюдаются парафразы, когда необходимое слово заменяется словами, характеризующими свойства предметов: вместо «часы» — это временное; вместо «карандаш» — письменное; вместо «катушка» — нитки для шитья.

Каким образом человек осуществляется в мире «искаженных» отношений при шизофрении и каким образом извлекается им языковой материал из семантической памяти?

Признаки больной речи

Речь в данном случае пойдет не столько о пограничных состояниях сознания, сколько об элементарных словесных признаках психического заболевания.

Исходные предпосылки интеллекта в этой ситуации определяемы: аутическая оторванность от внешнего мира, отсутствие внутреннего единства и последовательности в психике. Феномен отчуждения является сутью мыслительного расстройства, происходит подмена стереотипных жизненных моделей моделями деформированной реальности, как в следующем образчике бреда больного: «Кто я? Я — это я и это весь мир в то же самое время. время. нужно остановить время. Вы не можете мне повредить. Я пустой внутри. У меня больше нет лица».

Заметим, что размытый смысл свойственен и обычной речи людей без видимых мыслительных расстройств. Показательны и любопытны в этом случае образчики из листовок нынешних казахстанских уже экс-кандидатов, избиравшихся в депутаты 15 января 2012 года:

— Алматы нуждается в нашей с вами помощи, в бережном отношении к его природе, его жителям» (Алматы имеет свою природу?);

— Именно поэтому мною будут разработаны программы для содействия решению таких точечных проблем населения и принятия мер по их осуществлению (население имеет точечные проблемы?);

— Его жизненное кредо на посту депутата — обеспечить своим избирателям достойную жизнь, предусмотренную Конституцией (хотелось бы думать, что жизнь предусмотрена все же кем-то свыше или хотя бы родителями);

— Я приложу все усилия для решения следующих проблем: сохранение гражданского мира; решение вопросов, связанных с оборудованием детских площадок в каждом дворе» (только в такой последовательности и только такое соединение);

— Мы будем продолжать курс строительства новых школьных и дошкольных учреждений, развитие дошкольного воспитания в каждом ауле нашей страны (предполагается курс на развитие дошкольного воспитания в ауле?).

— Ни в коем случае нельзя ущемлять население города непродуманными решениями, которые приняты наскоро, впопыхах или засланы сверху (кто же этот засылающий нечто зловредное?).

Все это шло с отметкой «Оплачено из государственных средств».

Из самых стандартных речевых признаков представленных примеров назовем такие: изменение отношения человека к слову; аномальная соотнесенность слова с фразой, в состав которой оно входит. В приведенных образчиках либо отсутствует смысл для говорящей личности или же он явно не совпадает со стереотипными знаниями других. Покажем это и на примере ассоциативных рядов, полученных от больного шизофренией и здоровых носителей языка.

Х., больной шизофренией: «Летать — возвысить себя до материального и отпустить все связи; оставить все естество; значит развитие пилотности; перемещение; отделить расстояние; полет форм».

В языковом сознании усредненного и здорового носителя языка ассоциативный ряд к этому же слову выглядит так: «Лететь — высоко, самолетом, быстро, птица, парить, небо, во сне, над землей».

Так же как и в патопсихологии, по отношению к экс-кандидатской речи можно говорить (при всем разнообразии стандартных речевых нарушений) о снижении уровня обобщения или искажении процесса обобщения.

Подобные речевые умозаключения не столь безобидны, они разлагают смысл формализмом мышления. В речи шизофреников, так же как и в современных экс-кандидатских образчиках, преобладают случайные, несущественные признаки предметов и явлений. Собственно, сами образцы речевого мышления больных и здоровых наглядно демонстрируют известное явление «резонерства»: слабость суждений, многоречивость, склонность к большим обобщениям по поводу незначительных объектов суждения.

«Вязкость» мышления характеризует следующий образец рассуждения шизофреника, в котором отсутствуют логические связи между предметами и явлениями и нет заинтересованности во внимании собеседника: «Почему я, вот почему мне, конечно, никто не сказал об этом, и где я не вычитал это, это и нигде не показано. Я думаю и твердо, что это материя движения, весь земной шар. Да, я думаю, долго я думал об этом деле, но вижу, что значит это — живая материя, она, находясь, вот значит живая материя, вот я думаю, что потом я думаю, раньше я учился, сколько я не учился, воздух — не живой, ну, кислород, водород, все мертвые вещества, а мне теперь представляется, что вся населяющая окружающую атмосферу зелень окутывает, ну, живое существо; совершенно живое существо, совершенно живое вот, и оно состоит, цветя, его представляю, как этот дым, только не сразу, как он появляется, вот как уже разошелся, чуть-чуть заметно состоит из таких мельчайших существ, просто различить, вот и они имеют страшную силу, конечно, они вселяются куда хотите, через поры любого вещества, вот все это двигает в то же время, вот я считаю, что и зарождалась то. Почему женщина, вот эта материя, по-моему, весь род на земле происходит». Порой в подобной же манере с нами говорят политики и дипломаты.

С другой стороны, быть может, действительно должно быть «право на безумие», ведь в высказываниях шизофреников очевиден определенный способ выражения своей неприспособленности к миру. Но стереотипные структуры являются конвенциональными — принятыми в данном языковом сообществе.

Из этого на первый взгляд простого заключения следует теория смысла в норме и патологии. В речи шизофреника и иных «лиц» нарушен порядок и та предсказуемость, которые составляют привычную основу знания, поэтому фантазии и иллюзии больного стремятся установить фиктивный порядок на месте беспорядка. Изменение круга свойств и отношений, которые используются шизофрениками, не могут квалифицироваться как ошибочные, они показывают актуализацию нестандартных признаков.

Речь в ситуации с языковой деятельностью шизофреников должна идти не о переходе мышления на допонятийный уровень, а о замене понятий комплексами, в которых нарушена дифференцировка свойств и отношений предметов. Показательно признание самого шизофреника: «Мои мысли так расплывчаты, все так неустойчиво, для меня нет определенного, они неясны, так пропитаны чувством. Все сливается у меня, один предмет превращается в другой, как в сновидении, я ни на чем не могу остановиться».

Вывод патопcихологов тоже прост — речевые нарушения (и соответственно мыслительные) наступают тогда, когда нарушена семантическая память.

Смысл хрупок, с более общих позиций речь шизофреника может быть обозначена как аномальный дискурс: человек говорит, сознательно «не ведая» о языковых соглашениях или оставляя их без внимания.

Толкования пословиц больными с когнитивными расстройствами:

Один в поле не воин – одному в поле скучно.

Яблоко от яблони недалеко падает – яблоко, как все в природе, подчиняется закону Ньютона о всемирном притяжении.

Не все золото, что блестит – золото является золотом среди металлических изделий, а уголь среди истопных. Нефть тоже золото, только черное.

Цыплят по осени считают – здесь зависит от многих причин. Вырастить цыплят очень трудно. В конечном результате при умелом руководстве в работе можно сохранить всех цыплят. У нас был заведующий отделом. Он брался за работу сам и проваливал ее. Другой бы вывел участок на видное место, если бы не зазнавался. Считал, что на основе практики, значит, один может вывести этот участок. Ему указывали на то, что нужно сочетать теорию с практикой. Я думаю, что смысл пословицы именно в этом.

Определения, которые дают словам больные с когнитивными расстройствами:

Часы – механический предмет, вид предметности или объект логики.

Часы – импульс или пульс жизнедеятельности всего человечества.

Шкаф – это вещь, относящаяся к неживой природе, она имеет прикладное значение для сохранения других материальных частиц.

Шкаф – это элемент жизненных условий.

Лошадь – существо, приближенное к взаимосвязи с людьми.

Лошадь – это одушевленный предмет, нет, лучше сказать явление, помогающее человеку.

Связность речи при шизофрении

Шизофрения – это тяжёлое психическое заболевание, которое характеризуется существенными искажениями мышления и восприятия, такими как слуховые галлюцинации, бред контроля и беспорядочность мышления, а также неадекватными аффектами. Одним из наиболее важных симптомов при постановке диагноза является бессвязная, дезорганизованная речь. Однако, практически не существует точных методов определения бессвязности речи, особенно для русского языка.

Известно, что в речи людей с шизофренией наблюдаются многочисленные отличия от речи психически здоровых людей, начиная паттернами расстановки и длины пауз и заканчивая частотой использования местоимений без определённого референта. Наша работа посвящена дискурсивной связности, то есть тематической близости между соседними предложениями (локальная связность) и на уровне отношения каждого предложения к общей теме текста (глобальная связность).

Одна из важных тем в современной психиатрической лингвистике – это автоматизация оценки связности речи. Большинство работ в данной области использует методы векторной семантики. Векторная семантика – это способ репрезентации слов через вектора, построенные на основе частоты совместной встречаемости различных слов в большом тренировочном корпусе. Эта методика позволяет математически оценить семантическую близость двух слов или двух групп слов. Векторная семантика хорошо подходит для автоматического приближения понятий локальной и глобальной связности.

В качестве текста, на котором проводится оценка связности, используются пересказы фильма “О грушах”. Записанные пересказы транскрибируются и вручную размечаются по шкалам оценки глобальной и локальной связности. Каждый текст анализирует специальная программа, призванная приблизить ручную разметку уровня связности. Несмотря на то, что в пилотном эксперименте мы не нашли значимой разницы в уровне связности между пациентами и контрольной группой, автоматически полученная оценка связности коррелирует с традиционной лингвистической оценкой для большинства из использованных методов измерения связности.

Одна из главных целей группы на данный момент – это адаптация различных методик приближения оценивания связности речи, разработанных для английского языка, к русскоязычным данным.

Доклады

Ryazanskaya, G., & Khudyakova, M. (2018). Analysis of Discourse Macrostructure in Schizophrenia: A Corpus Study. In Neurobiology of Speech and Language (pp. 35-36).

Нашли опечатку ?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!
Сервис предназначен только для отправки сообщений об орфографических и пунктуационных ошибках.

Шизофрения. Что стоит за этим термином?

Слово “шизофрения” может вызывать широкий спектр самых различных чувств: неприятие, страх, брезгливость, презрение, болезненное любопытство. Что же стоит за этим термином?

Шизофрения является хроническим прогрессирующим психическим расстройством. Наиболее четкое представление о сути этой болезни дает непосредственный перевод – “расщепление разума”. Перемены, происходящие при этом с личностью, могут напоминать неумолимое течение воды в реке, постепенно подмывающее берега душевного здоровья, а могут выглядеть как внезапно начавшийся ураган, сметающий всё на своем пути, а затем стихающий до следующей бури. Изменения затрагивают все сферы жизни человека – по мере прогрессирования заболевания огрубляются эмоции, сужается круг общения, теряются прежние интересы. В тех случаях, когда речь идет о заболевании, начавшемся в раннем возрасте, также может снижаться уровень интеллекта. Большим заблуждением является мнение о том, что шизофрения всегда сопровождается бредом и галлюцинациями.

Все эти симптомы можно и нужно держать под контролем, что возможно лишь при своевременном обращении за помощью к специалисту, следовании рекомендациям, приеме подобранной врачом поддерживающей терапии. Во многих случаях не только посторонние люди, но даже и достаточно близкие друзья не подозревают о том, что их приятель/сосед/коллега имеет подобный диагноз. К сожалению, общественная стигматизация людей с шизофренией напрямую препятствует их реабилитации и адаптации в социуме. Это касается детей, подростков и взрослых. Шизофрения окутана множеством мифов, однако многие из них не соответствуют действительности, например:

Миф №1. Люди/дети с шизофренией всегда опасны для общества

Этот миф подкреплен массовой культурой – очень часто, например, в фильмах люди с психическими расстройствами представляются насильниками или убийцами. Статистика убедительно свидетельствует, что среди лиц, совершивших преступления, душевнобольных меньше, чем в популяции. В реальности люди, страдающие шизофренией, представляют опасность, в первую очередь, для самих себя, например, в состоянии психоза, когда не отдают отчет своим действиями. Именно комплексное медикаментозное и психотерапевтическое лечение помогает сглаживать острые периоды болезни.

Миф №2. Людей/детей с шизофренией нужно изолировать от общества

Изоляция еще никому не помогала почувствовать себя лучше. Поддержка и принятие — вот то, что позволяет людям с психическими расстройствами чувствовать себя нужными. Невозможно научиться функционировать и жить в обществе, в этом обществе не находясь.

Важно знать, что среди людей, страдающих расстройствами шизофренического спектра, необычайно много по-настоящему талантливых и одаренных. Это люди с неординарным мышлением, тонко чувствующие натуры. История знает массу подобных примеров, ведь этим недугом страдали многие гениальные живописцы, писатели, ученые, которые никогда не подарили бы миру своих творений, будучи навсегда заточенными и изолированными от общества.

Миф №3. Людям с шизофренией не помочь

Как уже говорились выше, постоянное комплексное лечение в виде подобранных медикаментов и психотерапии сглаживает острые проявления болезни, а возможность социализации и принятие в обществе дает стимул для работы над собой. Среди наших бывших пациентов есть множество девушек и молодых людей, которые, несмотря на диагноз “шизофрения” и различные расстройства шизофренического спектра, ведут полноценную жизнь, учатся или работают, дружат, любят, создают семью и развиваются. Зачастую, именно болезнь становилась толчком для выбора будущей профессии, пережитые и прочувствованные на собственном опыте симптомы мотивировали многих на присоединение к волонтерским движениям, участие в разработке новых более действенных препаратов, получение психологического образования и т.п.